В последние годы было реализовано несколько проектов по переводу казахской литературы на английский язык. В 2017 году по просьбе казахского ПЕН клуба британские переводчики Саймон Холлингсворт и Саймон Гейган перевели на английский язык произведения трех казахских классиков: Мухтара Ауэзова, Герольда Бельгера и Оралхана Бокеева. Американская переводчица Шелли Фэйрвезер-Вега в свою очередь инициировала еще один проект, познакомив читателей онлайн-журнала, посвященного мировой литературе, с современными писателями-женщинами из Казахстана. Мы предлагаем читателям «ЭК» беседу Зауре Батаевой с коллегами из Великобритании и Америки.
Зауре Батаева: Саймон Холлингсворт, Саймон Гейган и Шелли Фэйрвезер-Вега, вы все работаете в качестве переводчиков в течение многих лет. Расскажите нам, как вы пришли к этому, в частности к литературным переводам?
Саймон Холлингсворт: После получения диплома по русскому языку и литературе изначально у меня не было намерения стать переводчиком, не говоря уже о том, чтобы переводить литературные произведения. Однако после 11 лет проживания в России мой разговорный язык улучшился, и я стал лучше понимать письменную речь. Тем не менее я должен признать, что я стал литературным переводчиком благодаря счастливой случайности, а не моим личным амбициям. В 2006 году я перевел роман Виктора Пелевина «Empire V» для анонимного заказчика, что и стало моим боевым крещением на стезе литературного переводчика. Несмотря на то что проект оказался серьезным испытанием, я нашел задачу чрезвычайно приятной и с тех пор начал брать и другие переводы, каждый из которых оказывался по-своему сложным.
Саймон Гейган: Причина, по которой я начал изучать русский язык, на самом деле довольно банальна и прозаична: мне было 13, я запоздал к началу учебного года, и класс испанского языка оказался заполненным. Тогда я и решил изучать русский язык. У меня оказался блестящий учитель, внешне похожий на Чехова и говорящий на совершенном русском языке с оксфордским акцентом. На третьем курсе, в 1989 году, я поехал учиться в Воронежский университет. Я влюбился в бывший Советский Союз и его людей в то время, когда самые важные изменения в мире, совпавшие с моей сознательной жизнью, казалось, происходили в стране, в которой я и решил специализироваться. В те времена нашему поколению предстояло построить много мостов дружбы, и мы оказались в нужное время в нужном месте. В 1991 году сразу же после университета я поехал работать в Петербург: в то время на Западе было очень мало русскоязычных, а приключений и возможностей в этой стране было много. И я все больше и больше очаровывался этой страной. Я даже принял участие в нескольких этнографических экспедициях. Полагаю, это и привело меня в конечном итоге к литературному переводу. Что может быть наилучшим способом понимания народа, страны и культуры, как не перевод их великой литературы.
Шелли Фэйрвезер-Вега: Я изучала международную политику в бакалавриате, а в аспирантуре – те же предметы, но с упором на Россию, Восточную Европу и Центральную Азию. Однако, когда я получила диплом, я уже знала, что не хочу быть ни политиком, ни дипломатом. Я начала немного переводить, и к тому времени, когда мои дети пошли в школу, я уже занималась переводом полный рабочий день. Я люблю все виды перевода, потому что удачный перенос смысловых значений с одного языка на другой всегда похож на решение сложной задачи, а успех ощущается как настоящая победа. Но для меня лично литературный перевод чаще приносит больше удовлетворения, чем все остальные виды перевода. Когда имеешь дело с продуктом творчества, ты наслаждаешься не только самим процессом его внимательного чтения, но и получаешь неизмеримо большее удовольствие от его воссоздания. Имея дело с художественной и нехудожественной литературой, я получаю удивительную возможность более глубокого погружения в работу и удовлетворение от осознания, что я помогаю создавать или воссоздавать что-то оригинальное и содержательное на моем родном языке, для того чтобы делиться с читателями, которые никогда бы не испытали это чувство без помощи переводчика. Оказывается, таким образом я могу стать культурным дипломатом и в то же время оставаться переводчиком.
Зауре Батаева: Саймон Холлингсворт, вы недавно перевели произведения двух известных казахских писателей: Герольда Бельгера и Оралхана Бокеева. Давайте начнем с Бельгера. Вы внимательно прочитали несколько его произведений, включая некоторые короткие рассказы и эссе. Как у читателя, какие у вас общие впечатления от Бельгера?
Саймон Холлингсворт: Переводить Герольда Бельгера – одно удовольствие. У него редкий дар описывать предметы, находящиеся перед ним, так, чтобы читатель мог легко это представлять. Это тем более примечательно, учитывая, что он не был казахом. Я побывал в Казахстане и говорил с людьми, которые знали Бельгера лично. И я считаю, что эта его способность передавать точно все, что специфически является казахским, и делает его не просто популярным, а по-настоящему любимым. Рассказы Бельгера просты и задевают эмоции и чувства, присущие всем нам. Казахстан – страна, о которой мир, к сожалению, мало знает. И я считаю, что рассказы Бельгера прекрасно передают колорит и тепло нации и являются идеальными для первоначального знакомства с казахской культурой.
Зауре Батаева: Бельгер писал на русском, но иногда использовал казахские слова. Как вы справились в ваших переводах с их присутствием и проблемой билингвизма?
Саймон Холлингсворт: Это хороший вопрос. Задача любого переводчика – передать содержание, стиль и вкус первоначального текста, не запутывая или не утомляя читателя неясными терминами. В моем переводе я сохранил много казахских слов, так как они не имеют прямого эквивалента (их определенно нет в английском языке). Возьмите, например, слово «аул». В определенном контексте слово может быть переведено как «деревня», но на казахском оно имеет гораздо более глубокое и сокровенное значение. Не случайно эссе «Аул» было помещено в самом начале избранных произведений, которые я перевел, и было бы литературным преступлением использовать любое другое слово для данного оглавления. Однако другие слова и понятия могут быть переданы с помощью обыкновенного перевода, который позволяет текстовому потоку протекать без всякого искажения смысла.
Зауре Батаева: Недавно вы также перевели некоторые рассказы Оралхана Бокеева. В качестве читателя какое впечатление вы получили от его произведений? Какой рассказ вам понравился больше всего и почему?
Саймон Холлингсворт: Бокеев – мастер описательной формы, и его образы природы, людей, рассказы о климате и жизненных трудностях представляются очень яркими. Стиль письма приятный, особенно в коротких рассказах. Трудно выбрать любимый рассказ, так как все они очень разнообразны, но я бы выделил «Крик», который захватывает читателя целиком, и еще мне понравился «Рассказ матери Айпара» – из-за его структуры, которая, как я думаю, имеет красивое завершение.
Зауре Батаева: Бокеев изначально писал свои рассказы на казахском языке, но вы переводили на английский на основе русских переводов Бокеева. Насколько вы уверены в том, что использование русского языка в качестве языка-посредника помогло вам достичь точного перевода?
Саймон Холлингсворт: Перевод с перевода не гарантирует совершенный результат, как бы удовлетворительно не чувствовал себя переводчик, и полная картина может быть достигнута только после чтения оригинала. В этом смысле мой перевод – это не произведение Бокеева, а мое толкование чужого переводчика. Недавно мне выпала честь встречи с Абдижамилом Нурпеисовым в Алматы. Узнав, что я являюсь переводчиком, писатель сразу сказал, что любая работа в моей профессии всегда является искажением оригинала. И он, несомненно, прав. Как бы то ни было, казахская литература является полностью неизвестной величиной в англоязычном мире, и важно, чтобы она получила свою широкую аудиторию, которую она, несомненно, заслуживает. Я не уверен, что использование русского языка привело к точному переводу, но уверен, что конечный результат – это важный шаг в продвижении классики, такой как Бокеев и Бельгер, на международную арену.
Зауре Батаева: Саймон Гейган, вы недавно перевели несколько самых известных рассказов Мухтара Ауэзова. Ваше общее впечатление от писателя Ауэзова? Какой рассказ вам понравился больше и почему?
Саймон Гейган: Голос Ауэзова ясен, уверен и резонирует во всех рассказах в сборнике, который я перевел. Как и все великие писатели, он без особых усилий описывает в своих произведениях множество проявлений великой двойственности человеческой натуры: энтропию и энергию, прогресс и традицию, богатых и бедных, природу и развитие, мужчин и женщин, победивших и побежденных. Эти рассказы, написанные в 1920-х годах, изображают среднеазиатскую степь незадолго до революции, когда весь регион переживал переход от жестокого феодального давнего прошлого и несправедливого недавнего прошлого царского империализма к возможности прогрессивного и эгалитарного будущего.
Ауэзов – это такой виртуозный писатель, что для меня было огромным удовольствием переводить все эти рассказы. Однако если бы мне пришлось выделить один из них, мне особенно понравился «Коксерек». Он имеет очевидные сравнения с «Белым Клыком» Джека Лондона, но у Ауэзова отсутствует сентиментальный антропоморфизм Лондона – бескомпромиссное понимание природы животного мира делает его неизмеримо выше. Это, возможно, одна из лучших историй животного жанра, которую я когда-либо читал.
Но, возможно, мой любимый рассказ – «Красавица в трауре». Это замечательное изображение женской чувственности, которое очень современно, но более реально, чем что-либо когда-то написанное Дэвидом Гербертом Лоуренсом. Ауэзовская проза в этом рассказе вполне справедливо сравнивалась Алексеем Пантиелевым (казахско-русским переводчиком Ауэзова) с Ги де Мопассаном.
Зауре Батаева: Ауэзов изначально писал свои рассказы на казахском языке, но вы, как и ваш коллега, переводили на английский на основе русских переводов Ауэзова. Насколько вы уверены в том, что использование русского языка в качестве посредника помогло вам достичь точного перевода?
Саймон Гейган: Мне повезло в том смысле, что перевод рассказов в этом сборнике на русский язык был сделан близким другом и товарищем Ауэзова Алексеем Пантиелевым при участии и благословении автора. Так что этот перевод наиболее приближенный к «разрешенному» переводу, и вы не забывайте, что Ауэзов в свою очередь был плодовитым переводчиком с русского языка на казахский.
Вопрос о «точности и аккуратности исходного языка» очень интересен и является камнем преткновения работы любого переводчика. Для этого у переводчика имеются такие инструменты, как глоссарии, сноски и доступ к носителям исходного языка. Не желая казаться слишком радикальным, я должен сказать, что не может быть такой вещи, как стопроцентно точный перевод. Перевод может быть только приближением, то есть интерпретацией. Точная передача смысла из одного языка в другой очень важна, но это только один аспект работы переводчика. Переводчик ставит себе еще более важную задачу – интерпретировать и передавать «голос» автора. И, на мой взгляд, это процесс, который выходит за рамки любого языка или национальности. Великое искусство и литература превосходят национальные или языковые границы. Великий художник или писатель черпает вдохновение от музы, коллективного бессознательного или Бога (в зависимости от вашего взгляда на этот вопрос), и то, что они производят, является универсальным для всего человечества.
Более того, я часто думаю, что критика «промежуточных» переводов несправедлива. Переводы с промежуточного языка гораздо более распространены, чем думают люди, незнакомые с миром перевода. Действительно, значительная часть литературных переводов в мире делается с использованием промежуточного языка исключительно потому, что недостаточно специалистов для перевода на японский язык с венгерского или с казахского на шведский, чтобы выполнять эту работу, а полученные результаты часто превосходят предварительные ожидания.
Зауре Батаева: Шелли Фэйрвезер-Вега, вы недавно перевели книги известных современных писателей из Казахстана и Узбекистана, в том числе и произведения Зиры Наурзбаевой, Лилии Калаус, Айгуль Кемельбаевой и Хамида Исмаилова. Ваши общие впечатления от упомянутых писателей?
Шелли Фэйрвезер-Вега: В последние несколько лет мне наконец удалось немного сосредоточиться на Центральной Азии. О Казахстане и Узбекистане, о регионе в целом до сих пор мало известно в англоязычном мире. Большинство людей в моей стране имеют очень смутные представления о древних цивилизациях: немного о Чингисхане… возможно, о советских ядерных испытаниях, и все. Так что в каком-то смысле перевод любой прозы из этого региона уже есть успех и является вкладом в наше познание этого региона.
Однако среднеазиатские писатели, с которыми я работала, пишут о ценностях, выходящих далеко за пределы простых образовательных целей. Хамид Исмаилов является блестящим рассказчиком, и его проза опирается на его опыт проживания в разных странах и способность читать и писать на разных языках. Я всегда удивлялась сложности тем и чувств в его произведениях. Рассказы Зиры Наурзбаевой прекрасны и трогательны, они создают сильное эмоциональное воздействие, никогда не пересекая границы дешевой сентиментальности. И я никогда не читала ничего подобного рассказам Айгуль Кемельбаевой и Зауре Батаевой, которые были опубликованы на английском языке в журнале «Слова без границ» в январе этого года. У них есть свои истории, которые никто раньше в мире не рассказывал. Мне очень понравилось переводить всех названных авторов, и я была бы рада продолжать делиться их творчеством с читателями.
Зауре Батаева: Хамид Исмаилов пишет на двух языках, и вы перевели его произведения с обоих. Отличается ли писатель Исмаилов с узбекском языком от писателя Исмаилова с русским языком? Отражается ли язык на его личностной идентичности и литературном стиле?
Шелли Фэйрвезер-Вега: Ну, это был бы очень хороший вопрос для самого Исмаилова. Когда я спросила его об этом, Исмаилов ответил, что он не «одинаковый» даже в двух разных книгах, независимо от языка. Но я могу сказать, что мы оба согласны с тем, что перевод его работы на узбекском языке является очень важным достижением и его русскоязычная проза тоже замечательна, но в узбекских романах есть что-то особенное и неповторимое.
Зауре Батаева: Как читатель, что вы думаете о различиях между узбекской и казахской литературой?
Шелли Фэйрвезер-Вега: Я недостаточно читала литературы на обоих языках, чтобы иметь компетентное мнение об этом. Но обе страны столкнулись с некоторыми аналогичными проблемами с точки зрения творчества и публикации. Раньше существовала советская цензура и политические репрессии, которые помешали многим интересным писателям публиковать свои произведения. Затем существовала политическая культура, которая диктовала типы идей и стилей, которые официально издавались долгое время, в результате чего появилось слишком много прозы, отличающейся неоригинальностью с точки зрения предмета и артистизма. Некоторые из этих проблем остаются до сих пор нерешенными в той или иной степени в обеих странах. А в нынешнее время возникают сложности с нехваткой денег для публикации, так что только по-настоящему преданные своему делу писатели или писатели, которые живут вне Казахстана или Узбекистана, могут упорно идти к своей цели и имеют шанс на успех.
Зауре Батаева: Саймон Холлингсворт, Саймон Гейган и Шелли Фэйрвезер-Вега, ваши переводы произведений казахских писателей теперь доступны широкой англоязычной аудитории в Интернете. Как вы думаете, они понравятся англоговорящим читателям?
Саймон Гейган: Рассказы Ауэзова дают англоязычным читателям захватывающее представление о культуре, о ландшафте и истории этого огромного и незаслуженно игнорируемого региона. Но самое главное, что все эти писатели возвышаются благодаря своим литературным талантам и могут справедливо претендовать на свое место рядом с некоторыми из наиболее известных западноевропейских писателей современного и предсовременного периода.
Саймон Холлингсворт: Англоговорящий читатель, как правило, любознателен. Рассказы о неизвестных доселе местах, незнакомые обычаи и экзотическая кухня всегда привлекательны для любопытного ума, и я не сомневаюсь, что эти авторы будут апеллировать именно к этим чувствам. Не только по этой причине, но и потому что мир почти ничего не знает об этой огромной красивой стране, и авторы, которых я перевел, играют ключевую роль в представлении этой чудесной страны.
Шелли Фэйрвезер-Вега: Я очень надеюсь на это! Я знаю, что рассказы понравились мне! Одна замечательная вещь об американском книжном рынке – это то, что у нас есть читатели, которые интересуются абсолютно всем. Для каждой книги есть свои читатели. Поэтому надо уметь находить издателя, который знает, как выйти на нужных читателей.
Comments